– Сергей, я убил его. Если ты спросишь.

– Не собираюсь. Я все видел своими глазами. – Волна напряжения откатила совсем, на лицо Марка возвращались природные краски, пустота внутри заполнялась теплым чувством к товарищу, который все сделал правильно, но главное – сказал правильно пришлому арабу. Ни одного лишнего слова. То, что он не выговорил, осталось в его душе: то были слова о его друге, взятом в плен, проданном и перепроданном. А может, их и не было, или уместились они в короткий приговор, вынесенный старлеем Скумбатовым: «Ты солдат продаешь».

Сергей отечески улыбнулся ему:

– У тебя было трудное детство, Саня, несбыточные мечты. Расскажи мне свою историю, друг...

Устал. Ничто так не выматывает, как нулевой результат.

Машина с трупом Джавгара Аль-Шахри взорвалась на окраине Каспийска, откуда открывался красивый вид на море. Первыми к месту происшествия подоспели вездесущие мальчишки.

– Бизнесмена взорвали, – авторитетно заявил старший, лет двенадцати пацан. Чуть подумав, добавил: – Или мента.

Мог ли думать Саня Скумбатов, ломая горловые хрящи Джавгару, что в это время спасает совсем незнакомого человека?.. Один-единственный вопрос про пленника мог погубить его. Отвечая Марку, араб мог назвать заложника летчиком, пилотом... И уже второпях отвечать на другие вопросы: о каком летчике он говорит, о каких бомбово-штурмовых ударах в районе Элистанжи...

Три дня спустя сложившуюся ситуацию тщательно проанализирует полковник Мещеряков и на все вопросы даст исчерпывающие ответы.

А пока Марковцев и Скумбатов решали в расположении 77-й бригады морской пехоты срочный вопрос о переправке их в Чечню.

Лейтенант Найденов пока находился в Москве, и ему из одной столицы придется вылететь в пригород другой и привезти документы: удостоверения, командировочные предписания, пропуска в охраняемые зоны. И первым наладить контакт с офицером разведки в Ханкале.

Но главная информация, которую ждал из Москвы Марковцев, касалась Билана Кантемирова, индикатора, подтверждающего правоту Джавгара Аль-Шахри. Наполовину он ее подтвердил: на имя Билана Кантемирова было забронировано место на борту спецрейса, вылетающего в Грозный через три дня в 05.15 по московскому времени.

Существовало множество способов заставить бывшего министра МВД Чечни остаться в столице, но от этого ничего не изменится ни в Грозном, ни в голове командира ОМОНа.

Глава 14

Треть пути

1

Чечня, Гудермес,

9 июля, вторник

В Гудермесе тихо, никаких перестрелок, город контролируют братья Ямадаевы. В середине 1999 года Ямадаевы пришли к соглашению с командующим восточным фронтом генералом Трошевым, который со своими войсками осаждал Гудермес, и договорились о бескровной сдаче города.

Халид-старший следил за порядком в городе, Джабраил-средний входил в Гудермес с бойцами восточного фронта, а Сулим-младший выводил из города свои вооруженные силы.

Потом Халида Ямадаева назначили заместителем военного коменданта Чечни, Джабраил возглавил роту армейского спецназа, сформированную по приказу начальника Генштаба Квашнина, и спецназ начал охоту на ваххабитов. Как-то у Джабраила спросили: «Встанешь на защиту Казбека Надырова?» Спецназовец, подумав, ответил: «Конечно. Он же не выскочка, а глава республики. А я не бандит, я делаю то, что необходимо. Если бандита сейчас не убрать, завтра он ко мне домой придет». – «А если Надыров не будет президентом?» – «Он будет президентом», – уверенно ответил Ямадаев.

Еще засветло к дому Джабраила подъехал «УАЗ» с военными номерами. Весь в пыли и грязи, видимо, проделал долгий путь. Из машины на землю шагнул высокий худой человек в камуфляжных брюках и черной майке, поверх которой была надета «разгрузка» с пустыми кармашками. Двое охранников тщательно обыскали его.

– Джабраил ждет тебя, – наконец сказал один из них – среднего роста, широкоплечий спецназовец, вооруженный новым «калашниковым».

Ямадаев действительно поджидал гостя. Он по-доброму рассмеялся, пожимая руку Скумбатову и похлопывая его по спине.

– Вот уж действительно неожиданная встреча. Честно, Саня, никогда бы не подумал, что мы снова встретимся. – Командир спецназа провел Скумбатова к столу. – Водку будешь?

– Нет, – отказался Один-Ноль.

– Пиво есть. Принесут холодное, из погреба.

– Ладно, давай пивка, – согласился гость. В конце 1999 года вместе с ротой спецназа Ямадаева расчет Скумбатова, которым в ту пору командовал старший лейтенант Виктор Заплетин, по приказу ГРУ провел масштабную операцию и накрыл в горах довольно крупный отряд бандитов. Джабраил знал каждого бойца расчета в лицо, но не знал по фамилиям и к какой части они прикомандированы в Гудермесском районе.

– Ты отошли своих людей, – попросил Один-Ноль, – нам с тобой один на один поговорить надо.

– Я понял, Саня. Потому удивился, когда в Ханкале мне сообщили, кто сегодня будет моим гостем. О чем конкретно ты хочешь поговорить? – спросил Джабраил, когда за охранником закрылась дверь, а Скумбатов сделал первый глоток ледяного пива.

– Про Малика Абдулгамидова.

– А что про него говорить? – Чеченец пожал широкими плечами. – Я не люблю Малика, Малик не любит меня.

– Да я не про любовь спрашиваю.

– Давай я отвечу по-другому: мы делаем разную работу. Если хочешь, я покажу, какой величины подвал в моей роте – в футбол можно играть. Но там мало кто задерживается. Арестованных я отправляю в Ханкалу, зачем они мне здесь? И еще одно, Саня, – про любовь, ты зря меня остановил. Вы, русские – гражданские, военные – не любите ментов. Вот и мы, чеченцы, ментов не любим. А Малик – мент. Но он мой земляк, понял? Так что если рассчитываешь на очень откровенный разговор, не жди его. Как пиво?

– Отличное, – похвалил Скумбатов. – Еще на бутылочку не расщедришься?

Джабраил погрозил гостю пальцем, прекрасно разобравшись с «пивной» дипломатией русского спецназовца. Тот приехал за тысячи километров, и без откровенного разговора его миссия будет выглядеть длинной и опасной прогулкой.

– Посиди здесь, я схожу за пивом.

Пока командир спецназа отсутствовал, Один-Ноль успел осмотреться. Его единственный глаз шарил по довольно дорогой мебели добротного кирпичного дома; удивляли книги, стоящие на полках, приличная коллекция видеокассет и лазерных дисков.

Вернувшись, хозяин снял куртку, оставаясь, как и гость, в майке, но не снял головного убора – зеленой военной кепки с длинным козырьком.

– Договоримся так, Саня, – сказал Джабраил, за компанию с гостем прихлебнув из бутылки. – Если бы ты был частным лицом...

– А я и есть частное лицо. – Один-Ноль потрогал повязку, пересекающую его обезображенное предательским ударом ножа лицо. – Видишь, одной части не хватает. А если серьезно, то разговор я веду от себя лично. Я давно не на службе.

– Однако о тебе мне сообщил офицер направления ГРУ.

– Не обращай внимания. Я скажу так, как сказал ты. Малик хочет поквитаться с моим человеком, а я не хочу, чтобы Малик сделал это.

– Ну? От меня-то ты чего хочешь, помощи?

– Сделай в два раза больше, чем я: закрой оба глаза и послушай, что я скажу.

Ямадаев встал и прошелся по комнате, половицы под его тяжелым шагом натужно заскрипели.

– Про какого человека ты говоришь?

– Ты видел его однажды. Малик считает его своим кровником. Но с таким же успехом он может считать таковым и меня. Раз уж пошел откровенный разговор, то и я приложил руку к тому, чтобы один из родственников Малика больше не встал с земли. Честней некуда, Джабраил, сам понимаешь. Я прошу за русского у тебя, чеченца, спецназовца. Мы вместе долбили ваххабитов, ты вспомни. А разве братья Малика не были ваххабитами?

– Они были его братьями, – возразил Ямадаев.

– Значит, мы не договорились?

– Я этого не говорил. – Командир спецназа хотел помочь товарищу, но не знал чем. С Маликом договариваться бесполезно. Он может поставить жесткие условия главе нынешней администрации Чечни в духе Скумбатова: или вы закрываете глаза, или я бросаю работу. Куда он денется – уедет в Москву, в Питер – неважно. Важно, что не будет авторитетного и преданного человека у Казбека Надырова. Человека, относящегося к ведомству, которому пророчили будущее в Чечне и на него же рассчитывали, человека из УВД.